Смерть по вызову - Страница 125

125

Вербицкий промолчал, ожидая, когда хозяйка сама ответит и на этот вопрос, но и она молчала.

– Я на это просто смотрю: если потекла труба, надо её чинить, – Вербицкий снова обернулся на жену, кажется, она задремала. – А какие ко мне претензии? Я что ли эту трубу продырявил?

– Какие претензии? И он ещё спрашивает. Обещал за квартирой следить. Сам все бросил, живет неизвестно где. Спросить не с кого. А кто за протечку нижним жильцам платить станет? РЭУ не станет, и я не стану. И я тут целый день сидеть не могу, слесаря дожидаться. У меня мать больная, я ехать сейчас к ней должна. Вот так, приезжай немедленно и жди водопроводчика. Я уж воду собирали, собирали… А он: какие претензии?

– Хорошо это без проблем, – сказал Вербицкий, решивший сейчас не грубить хозяйке. Сперва нужно выяснить, не сунула ли она нос в вещи и вообще, все ли на месте. – Я приеду. Сейчас оденусь и приеду.

– Не сейчас, а сейчас же, – протявкала хозяйка. – Я долго ждать не могу, у меня мать болеет.

«Что б она сдохла», – подумал Вербицкий и чуть не скрипнул зубами от злости.

– Хорошо, сейчас же, – поправился он. – Штаны хоть можно надеть?

Он бросил трубку и чуть не разбил телефонный аппарат.

– Куда это ты уже собрался? – спросила Таня сонным голосом.

– Да пациентка одна беспокойная попалась, – ответил Вербицкий. – Ей кажется, что я не так, неправильно лечу. Надо ехать.

– А что за труба? – жена повернулась лицом к Вербицкому. – Какая ещё труба?

– Труба? – переспросил он. – Ну, обыкновенная, металлическая. Такая труба, которой не мешало бы этой стерве по башке шарахнуть. Со всего маху. Вот какая труба.

– Мы же хотели сегодня сходить на Крымский вал в дом художника, – Таня села на кровати.

– Значит, отменяется Дом художника, – Вербицкий, подтянув трусы, подошел к шкафу и начал копаться на полках. – В этот Дом одни придурки ходят, всякие бездельники, люмпены. Словом, вшивота одна. А мне некогда этой дурью заниматься, – хозяйка крепко завела Вербицкого, так крепко, что он больше не мог и не желал скрывать раздражения. – А ты спи. Сны смотреть интересней, чем по этому дому придурков шастать.

– Да что с тобой? – Таня с тревогой посмотрела на Вербицкого. – Почему ты такой злой?

– Потому что все такие добрые, – огрызнулся он, просовывая ноги в брючины. – Кому-то надо быть злым, раз все добрые.

Вербицкий, наскоро умывшись, выскочил на кухню и влил в горло чашку чуть теплого кофе.

– Ты свой чемоданчик не взял с лекарствами, – вслед за ним в прихожую вышла жена, стала наблюдать, как Вербицкий собирается. – Принести?

– Не надо чемоданчика, – Вербицкий зашнуровал ботинки. – Сегодня я буду лечить словом. Добрым словом, психотерапией заниматься. А лекарства этой женщине все равно не помогут, пустой номер эти лекарства.

– Что она при смерти, умирает что ли? – не могла сообразить жена.

– От неё дождешься, умрет такая, – Вербицкий надел куртку.

– Валера, какая муха тебя с утра укусила?

– Иди спать, нечего тут слоняться. Хоть бы дело себе какое нашла, а не болталась целыми днями по квартире.

Вербицкий чуть не назвал жену грубым словом, но сдержался, вышел на площадку и запер за собой дверь. Показалось, Таня заплакала. И черт с ней, может, со слезами немного дури выйдет.

Сев в свои потрепанные, давно не мытые «Жигули», Вербицкий, чтобы отвлечься, включил радио, но по всем программам передавали такую чушь, что на душе сделалось совсем тошно. Он выключил радио, попытался сосредоточиться на собственных проблемах. Терпеть капризы сволочной хозяйки дальше нельзя: сегодня она приведет водопроводчика, завтра милиционера. Она слишком любопытна, сует свой нос во все щели, у неё хватает наглости спрашивать, что хранил жилец в трех чемоданах и нескольких сумках. «Может, хорошие вещи есть, на продажу?» – как-то спросила она. «Я не барыга с рынка и вещами не торгую, – резко ответил Вербицкий. – Да и вещи эти не мои». Но любопытство хозяйки только разгорелось.

Не исключено, Галина Родионовна откроет квартиру своим ключом, как сегодня, попытается влезть в чемоданы. Но это очень хорошие, добротные чемоданы и сумки, с надежными замками, в одиночку баба их не откроет. Так пригласит какого-нибудь пьянчужку слесаря и тот ей в два счета… Вербицкий представил, как Галина Родионовна примеряет у зеркала роскошные норковые шубы из большого чемодана, сортирует на кухонном столе золотые кольца, броши, браслеты, высчитывает их стоимость и решает, как бы ловчее обуть квартиранта. Инсценировать кражу? Но такая инсценировка представляется более чем сомнительной. Квартиру за стальной дверью с сейфовыми замками обчистить затруднительно. Тут уж не до инсценировок, с такой-то дверью. Но, возможно, эта стерва осуществит какую-нибудь хитроумную комбинацию, каверзу которая нормальному человеку и в голову не придет.

Раздраженному и взвинченному Вербицкому казалось, что хозяйка на все способна, на любую подлость и предательство. Большую часть ценностей и деньги Вербицкий хранил в ячейках, арендованных в двух разных банках. Но шубы и палантины в ячейки не засунешь и в камеру хранения не сдашь. Поэтому сегодня же следует заняться поисками новой надежной квартиры, а уже завтра съехать от этой Галины, будь она трижды неладна. Иначе жди беды.

*** * ***

Припарковав «Жигули» между каким-то фургоном и ржавым гаражом, он вылез из машины, вошел в подъезд и пешком поднялся на третий этаж. Дверь квартиры оказалась приоткрытой, Вербицкий прошел внутрь, осмотрелся по сторонам, услышал доносившееся из ванной комнаты металлическое позвякивание слесарного инструмента.

125