Смерть по вызову - Страница 114

114

– Сожалею, – Васильченко поморщился. – Но вы порядки знаете. Допускать на рабочее место уволенных сотрудников строго воспрещается. Тем более бывшего начальника службы охраны. А то меня уволят вслед за вами. В ящике стола бумага, – Васильченко постучал пальцем по столешнице. – Составьте список ваших вещей, я поднимусь в кабинет и все соберу. Ручка есть?

Егоров выдвинул верхний ящик стола, в котором и вправду оказалась стопка серой бумаги, взял верхний листок и вытащил из кармана ручку.

– Если что-то забудете, – сказал Васильченко, – ничего, в следующий раз зайдете и заберете.

– Я все помню, – Егоров почесал кончиком ручки за ухом, надел на неё колпачок и убрал обратно в карман, вытащил и положил на стол связку ключей. – От кабинета, от сейфов с бумагами, аппаратурой и оружием. А из личных вещей мне нужен блокнот с записями, он в верхнем ящике стола. В сейфе у окна мое личное оружие: пистолет Токарева, пистолет Стечкина, браунинг девятого калибра и коробки с патронами. Вот и все, что мне нужно.

– Ого, у вас целый арсенал.

– На оружие у меня лицензия.

– Это не важно, есть лицензия или её нет, я это все принесу, – Васильченко взял со стола связку ключей и поднялся на ноги. – Я постараюсь быстро обернуться. Газету принести? Там о покушении на Романова пишут. Очень забавно, как всегда, все переврали, просто с ног на голову перевернули.

– Не надо газеты, о покушении и так знаю все, что мне нужно знать, – помотал головой Егоров. – И что не нужно знать, тоже знаю.

– Как хотите, – Васильченко закрыл за собой дверь.

Егоров вытянул ноги и слегка оттолкнулся каблуками от пола, пытаясь удержать равновесие на задних ножках стула, но грохнулся бы на пол, не зацепись в последний момент носком ботинка за тумбу стола. Не зная, чем себя ещё занять, он побродил по комнате, уселся на широкий низкий подоконник и тусклыми глазами уставился на дверь. Он вспомнил, что ещё не завтракал, хотя время обеденное. Подумал ещё минуту, вспоминая, ужинал ли он вчера, но так и не вспомнил.

Не прошло и получаса, как Васильченко появился в комнате, помахивая черной пластиковой сумкой. Следом за новым начальником службы охраны в комнату шагнул юрист Максименков. Он поздоровался с Егоровым, но руки не протянул. Встав возле письменного стола, он скорбно поджал губы, сплел пальцы рук под отвислым животом, выражая своим видом то ли скорбь по погибшим накануне людям, то ли сожаления по поводу несправедливого увольнения симпатичного ему человека. Васильченко передал сумку Егорову, уселся на стул и закинул ногу на ногу. Егоров поставил сумку на подоконник, убедился, что все вещи возвращены, включая даже распечатанную полупустую коробку с патронами к пистолету ТТ, прежде принадлежавшего Воронину.

– Еще что-нибудь? – вежливо спросил Васильченко. – Если что, я снова поднимусь.

– Все в порядке, – Егоров закрыл сумку.

– Мне очень жаль, что так получилось, – вдруг заговорил хранивший умное молчание Максименков. – Чертовски жаль. Тем более что незавершенной остается кое-какая работа. Ладно, это доделают уже без вас. Люди готовы. Конечно, вы бы справились наилучшим образом, я уверен. Но, между нами, шеф напуган все происшедшим. Ведь вы набирали на работу этих людей, Воронина, Смирнова и других. А в критической ситуации они немного растерялись…

– В критической ситуации они перестреляли всех, кто напал на Романова и сами погибли, – сказал Егоров. – А Романов, тоже между нами говоря, жив. Так ли уж плохи были мои люди, это ещё вопрос.

– Я только сказал, что Романов напуган, – Максименков виновато опустил глаза. – Вот он и решил сменить охрану.

– Да ему это бы в голову не пришло без постороннего совета, – Егоров достал носовой платок и с настроением высморкался. – Ясно, твоя работа. Успел нашептать. А теперь послушай сюда ты, промежность вонючая, – Егоров поднялся с подоконника и шагнул к юристу. Максименков сделал пару шагов назад.

– Вот что я тебе скажу, – Егоров остановился. – Если ты когда-нибудь встретишь случайно меня на улице или ещё где, то беги без оглядки. А то один малый, такая же отрыжка как ты, после встречи со мной и шнурки не может завязать. Без посторонней помощи.

– Но я…

Максименков вытянул вперед руку, тронул за плечо Васильченко, ожидая защиты и поддержки. Но Васильченко словно не заметил прикосновения и жалобного возгласа юриста, а продолжал с отсутствующим видом смотреть в окно. Все происходящее в комнате лично его не касалось. Егоров снова сделал шаг вперед, а побледневший адвокат на ватных ногах отступал на шаг.

– Ты слышишь меня? – спросил Егоров.

– Слышу, – пискнул Максименков.

– Так вот, тат парень после встречи со мной выглядит совсем неважно, как последний урод, – сказал Егоров. – А ведь он был сильным, независимым и весьма обеспеченным человеком. А теперь просто нищий урод. Его жена стала чье-то домработницей. И жить этому парню остается уже недолго. Да и что это за жизнь? Одно мученье. Уколы и таблетки.

Максименков, поддавшись животному страху, потеряв способность трезво соображать, застыл у двери, не зная, что делать: то ли бежать опрометью по коридору, то ли, повалившись на колени, неизвестно за что просить прощения, то ли во весь голос закричать «караул».

– Понимаете, понимаете, – забормотал он, не зная с чего начать и чем закончить фразу.

– Иди, – сказал Егоров.

Максименков развернулся и выскочил в коридор.

– И мне пора.

Егоров вынул из нагрудного кармана свое удостоверение и передал его Васильченко. Тот поднялся со стула и протянул Егорову плотно набитый конверт.

114