Смерть по вызову - Страница 110

К оглавлению

110

Чуть не застонав от бессилия, Романов положил голову на снег и услышал новые выстрелы, уже со стороны джипа. Один, второй, пятый… Но вот стало тихо, так тихо, что, казалось, можно услышать шорох падающего снега. А вот это уже другой звук, шаги, будто кто-то бежит к ним, прямо к ним Романов поднял голову. По обочине, шатаясь из стороны в сторону, очень медленно брел человек в серой плащевой куртке с большим кровавым пятном на груди. Человек прижимал к лицу залитые кровью раскрытые ладони. Романов догадался, что раненый один из охранников, сидевших в джипе. Как его там? Как его зовут? Романов хотел крикнуть охраннику, чтобы бежал к ним, прыгал с дороги на обочину.

– Эй, эй, ты, эй…

Романов так и не вспомнил имя охранника, замахал рукой, стараясь привлечь его внимание. Издав какое-то странное мычание, раненый охранник остановился посередине дороги в нескольких шагах от передка «Вольво», отнял руки от лица, и Романов во всех страшных деталях увидел это лицо: маленькую, совсем не похожую на человеческую кровавую мордочку, мясной обрубок с белыми глазами. Пуля совершенно обезобразила лицо, вырвав нижнюю челюсть. Охранник вращал белыми глазами и ничего вокруг не видел.

Два выстрела прогремели ниоткуда. Трижды выстрелил в ответ Воронин. Человек с отстреленной челюстью, выбросив вперед руки, упал грудью в дорожную колею, затопленную талой водой. Воронин перевернулся с живота на спину, ловко действуя одной рукой, вытащил пустую обойму, достал из нагрудного кармана куртки снаряженную, сунул её в рукоятку пистолета. Он снова перевернулся на живот. Романов заметил, что кровавое пятно на рукаве Воронина выросло, вытянулось вдоль всего плеча до самого локтя.

– Еще минут пять-десять – и перестреляют нас здесь, – не поворачивая головы к Романову, сказал Воронин. – Попробуй доползти хоть до того забора, хоть до тех деревьев доползи. Не лежи тут рядом со мной.

– Доползти, – повторил Романов.

Теперь он вдруг потерял ориентировку в пространстве, заработал локтями, выбираясь под пули, на дорогу, но снова съехал на обочину, чувствуя, что задрался вверх пиджак и рубаха, оголился живот. Тогда он поднялся на колени и на карачках пополз в противоположную сторону, к забору, но не успел проделать и пяти метров, как снова услышал пистолетную пальбу. Пуля обожгла бедро выше колена, свет в глазах померк, будто кто-то там наверху, выключил небесное светило. Романов повалился на бок, но тут открыл глаза и опять увидел свет.

* * *

Светлана Петровна влетела на крыльцо сторожки, слыша, как с другой стороны дома залаяла, зазвенела цепью овчарка Рекс. Проскакивая темные сени, Светлана Петровна ударилась локтем о висевший на стене велосипед, уронила на пол жестяной таз и, споткнувшись о него и едва не упав, вбежала в комнату, остановилась посередине, дико озираясь по сторонам.

Громко играло радио. Сторож Звонарев в душегрейке из щипаного кролика поверх клетчатой рубашки сидел на низкой скамейке возле печи, подкладывая в топку обрезки линолеума, оставшиеся ещё с осени от ремонта кухни и сеней. Увидев Светлану Петровну, Звонарев быстро поднялся, встал во весь свой двухметровый рост и вопросительно посмотрел на женщину.

– А я детей с Дашей в город отправил на автобусе, – сказал Звонарев, решивший, что гостья пришла к его жене. – Автобус час как ушел.

– Там, там, на дороге, – Светлана Петровна задыхалась, глотала слова. – Там Юру…

– Что случилось? – Звонарев шагнул ближе, его лицо сделалось напряженным. Он смотрел на женщину сверху вниз, стараясь разобрать, понять её слова. – Что?

– Там, на дороге, – Светлана Петровна задрала голову кверху, вспомнив, что сторож глуховат и ему нужно кричать. – Там, на дороге, Юру убили. Там Юру убивают.

– Какого Юру? – не понял Звонарев.

– Юру, мужа моего, – слезы бессилия и злости на глупого сторожа брызнули из глаз. – Понимаешь, мужа моего там убивают, – Светлана Петровна перекричала звуки радио. – Понимаешь?

Звонарев шагнул к окну, но поменял решение, побежал в соседнюю комнату, вернулся с двустволкой в руке, на ходу заталкивая горсть патронов в карман брюк. Не обращая больше внимания на Светлану Петровну, стоявшую посередине горницы, он выбежал в сени, хлопнув дверью. Сапоги сторожа застучали по ступенькам крыльца. Светлана Петровна громко дышала, ладонью вытирая с мокрого лица талые снежинки и слезы, старалась сообразить, что же делать дальше. Бежать обратно в дом, к телефону, звонить в милицию или опрометью мчаться вслед за Звонаревым? Догадавшись, что кухарка, скорее всего уже позвонила в милицию, Светлана Петровна заспешила к выходу, чувствуя, что ноги стали совсем непослушными, ватными, а значит, быстро бежать она уже не сможет, сил не хватит.

Успевший отвязать собаку сторож на своих длинных ногах, как на ходулях, странными прыжками добежал до калитки, размахивая ружьем, пропустил вперед Рекса и скрылся за глухим забором. Светлана Петровна на непослушных ногах поспешила за Звонаревым.

* * *

Романов, волоча за собой простреленную ногу, отполз обратно к обочине, ближе к Воронину, оставляя за собой на снегу гладкую багровую полосу. Казалось, в бедро вогнали раскаленный штырь. Левая штанина стала влажной, тяжелой от крови. Перевернувшись на спину, Романов ощупал ногу. Кажется, кость задета, слегка задета. Но почему же тогда так много крови?

– Что делать? – крикнул он Воронину.

– Жгут надо наложить, – Воронин не обернулся, держа пистолет в левой руке, он смотрел вперед, в белую снежную муть, но почти ничего не видел. – Нож есть?

110